Квакающий ручей

К маленькому ящеру, что так неожиданно свалился - или это девочка? - на голову "туземке" с момента его появления, конечно же установилась вполне оправданная ненависть. Однако сейчас, когда взглянув на него - или всё же на неё? - гостья чуть скривилась, сразу захотелось прогнать её под предлогом: плохое отношения к домашним питомцам, друзьям нашим младшим, как вам угодно. И сразу стало жалко ни в чём (кроме смерти каннибалки) - ага, а беда ли это? - неповинное создание.

Такое же покинутое и одинокое на этом протином острове. Оно так же могло сейчас быть у себя дома, с мамой.. Да, Вивя?

Однако вид его.. её.. свёл на нет всякое умиление, и будто опомнившись, она тотчас поднялась с земли и вновь запрезирала всё и вся. Неправдоподобная история с "деревяшкой" и "деревом" уже даже не веселило - такое ощущение, что остров губительно действовал на психику, иначе чем объяснить такое количество вранья? Хотя девочка понимала, что это слова, которые она хотела бы сказать, а так вся, вся эта ложь имела место и основание под собой.

И хотя верить словам... глоаминг? она была не намерена, всё же хмыкнула про себя что-то про ненужное петушинство, мол, зачем такие крылья, если "летать на большие растояния" на них нельзя..

Какая-то суетливость в поведении глоаминг начинала немного раздражать. Даже не суетливость, а будто желание оправдаться. "И внимание к незначительным деталям, опуская общие. Что-то она скрывает. Или вообще врет. Крылья как крылья, вполне может уметь летать нормально. Выходит, ей здесь что-то нужно. На этом острове, и она не может найти это одна. А с моей помощью, значит, надеется... Что ж, посмотрим, что будет дальше..."

- Ты, наверное, успела обследовать весь остров? - полувопросительно-полуутвердительно сказала Фиделия, так как, поставив себя на место этой летучей особы, она решила, что первым делом занялась бы этим.

Между тем маленький виверн никак не унимался. Не удостоившись ничьего внимания, он обиженно затряс головой, повернулся и грустно пополз в сторону ручья.
Фиделия спохватилась - "Вдруг утонет?" - и попыталась взять на руки. Но виверн весьма ощутимо укусил ее, противясь такой опеке, и продолжил свой путь. Разозлившись, Фиделия резко выпрямилась, готовая вылить всю скопившуюся за время пребывания на этом острове агрессию на крылатую чужачку, независимо от ее слов.

"Какая злюка. Хорошо, что я не рассказала ей всего".

- Ты, наверное, успела обследовать весь остров?

Ну да, как же. Это нельзя сделать за сутки, нужно больше времени. Чтобы можно было заглянуть под каждый кустик, взлететь на каждое дерево и рассмотреть каждого зверька. Кстати, о зверьках. Это злостное маленькое виверно поползло к ручью, Фиделия тут же стала его останавливать. Так и хотелось закричать "Зачеем? Вдруг он хочет пить!", но да ладно, у каждого свои заморочки. Виверно смачно цапнуло девушку, что так нагло помешала его планам, и Тали поморщилась, представив, какие острые у этого малыша зубы.

"А вдруг он вообще ядовитый? Эй, эта девка и так в бешенстве, а с ядом она и сдерживаться не будет! Забавно".

Почему-то вспомнилась женщина с пекарни. Как-то Тали стащила у нее черничный пирожок, и вот уже почти вылетела в окно, как в комнату вошло это разъяренное (нет-нет, тут же разъярившееся) нечто и, вопя, кинулось отбирать честно заработанную пищу. Глоаминг, решив позабавиться, не стала далеко улетать, женщина выбежала за ней на улицу, швыряясь всякой дрянью, что только смогла поднять с земли, но не имея никакой возможность достать воровку.

"...Так о чем это я?.. Ах да, неужели Фиделия тоже будет за мной так таскаться?"

Хотелось верить, что той вообще нет никакого дела. Тогда можно спокойно уйти отсюда. Уйти, уйти, да-да, вот сейчас-то...

Вода на удивление быстро покинула крылья, и теперь они легко подняли глоаминг в воздух. Она не поднималась высоко. Позабавиться же, да? Позабавиться. При этом совсем не понимая, зачем ей это, и тут же решив просто улететь. Но заметит же? Тогда просто повисеть нужно здесь, пусть думает, что это такая игра у нее. Взгляд невольно опустился на бледное лицо девушки с косой. Кто они друг другу? Товарищи по несчастью или, может, эта девушка из местных?

О, вон лягушка в кустах. Как-то она, однако, недружелюбно выглядит. А вон еще одна. И еще. Наверное, их свет костра привлек и теперь они ждут момента, чтобы напасть. Напасть? Зачем лягушкам нападать на людей? Но это логично - они же крупные... А свет разве не должен их наоборот пугать? Эти рассуждения не вызвали ни страха, ни жажды предупредить. Хотя, может, всё-таки стоит предупредить? Ладно, сама заметит, не беззащитная на вид. А если нет, то так уж и быть, надо же сделать доброе дело перед тем, как улететь.

"Ей чем-то не нравятся крылья. Думает, что я вру? Нет, я не вру. Я же верю в то, что говорю, значит, не вру".

И несмотря на явные преемущества бытия человеком, при виде взлетевшей Тали, девчонку одолела чёрная зависть. Как же это здорово - летать! Впрочем, нет, там холодно, сыро, темно, молнии бьют, торнадо, вихри.. Что ещё бывает? Цунами, землятресения.. это уже не то. Но не важно, всё равно ясно, что в воздухе - плохо, а мечтать о полётах могут только самые явные дураки и безнадёжные фантасты. Их можно жалеть, но не стоит им уподобляться. А у этой девушки на роду написано - летай. Бедная, бедная.. Хотя именно её жалеть не надо - она плохая. Она опять косится на вивернёнка, будто он ей что сделал. А теперь смотрит на туземку.. интересно ей, поглядите. Или это неспроста, может она следила за ними и видела, как та умерла? Поэтому ненавидит бедное создание?

В таком случае я просто не имею морального права не поддержать его. Хотя лучше бы кто-нибудь другой его поддерживал, но кто же, если не я? Осознание своего подвига, самопожертвования, геройства всегда поднимает настроение. По крайней мере у этой девочки именно так. А когда настроение хорошее становишься невнимательным к мелочам.

Вот так и сейчас, обратив внимание на то, что глоаминг поднялась, она даже не подумала - а зачем та так поступила? Всему ведь должно быть логическое объяснение, у всего должна быть причина. Это всё крайне подозрительно, она молча поднимается и с высоты - небольшой, но всё же - оглядывает тут всё.. будто хозяйка..

Если тревожная мысль и промелькнула - хвостиком - в этой маленькой головке, то развивать её владелице явно не хотелось. Так, невостребованная, обиженная, она, мысль, ушла, на прощание обещав, забрать с собой ещё несколько похожих на неё саму подруг.

Видимо почувствовав опасность, глоаминг взлетела. Замерла она не так высоко и далеко - в случае чего, быть бы ей проткнутой ножом, если бы Фиделия метнула его, но на достаточном расстоянии, чтобы не попасть под горячую руку.
"Точно как те игривые злые духи, - опять вспомнились сказки. - Интересно, она успела стянуть мой медальон? Или она дух, питающийся не алчностью, а гневом, и поэтому хочет меня раздразнить? До ее появления было явно поспокойнее".
На всякий случай Фиделия решила проверить свое предположение. Утопленница по-прежнему была в беспамятстве, опознать безделушку не смогла бы, а реакция глоаминг могла быть интересной. Сделав вид, что ей безразлично присутствие наглого летающего существа, Фиделия отошла в сторону, потом как можно подозрительнее оглядела болтающуюся в воздухе глоаминг и принялась искать запрятанный в одежде медальон. Он был на месте. Из вредности вытащив его наружу и едва ли не помахав им, чтобы глоаминг заметила - "Надеюсь, они любят все блестящее. Или это только гарпии такие?", - Фиделия совершенно случайно задержала взгляд на зарослях и увидела там... десятки маленьких круглых глаз.
Мысленно похвалив себя за предусмотрительно съеденные люксы, она осторожно отошла от лягушек-убийц (а в том, что это были именно они, Фиделия не сомневалась) и тихо вернулась к остаткам костра. Надо было что-то придумать, пока действие цветов не сошло на нет.

"Лягушек много, и это только с этой стороны - вот из-за чего был тот шелест и шорох! Но они могли полностью окружить наш... лагерь. Тогда они умнее, чем казались. Интересно, глоаминг их заметила? Стала задумчивее, будто что-то подсчитывает. Проклятье, нет, союзник из нее никакой. Виверн? Слишком маленький, еще не особо ядовитый, так можно было клинки смазать ядом. А если попробовать вот что..."

Идея, которая посетила Фиделию, заключалась в том, чтобы воспользоваться ветерком, несильно, но стабильно дующим со стороны ручья. Если разжечь костер, дым уйдет в заросли - это было проверено. А если бросить в костер сонную траву, то дым от нее мог ослабить, а если повезет, то усыпить лягушек. "А если очень повезет, то и эту крылатую тварь... глоаминг... Нельзя поддаваться раздражению и гневу. Злые духи только этого и ждут... А если она не дух, принявший чужой облик, а самый обычный глоаминг? Тогда..." - оборвав мысль на ходу, Фиделия бросилась зажигать костер, услышав шорох поблизости.

"Ээ, и зачем она им размахивает?" - удивленная Тали наблюдала странную картину: Фиделия ее старательно не замечала, но достала какую-то безделушку (амулет какой, что ли?) и со всей изящностью стала привлекать им внимание. Вот только чье - Тали или лягушек - было не совсем понятно.

Такое изменение в поведении Фиделии (она как будто вообще забыла, что с ней только что разговаривала чужачка) немало заинтересовало и заставило глоаминг задержать отбытие.

"Что она делает?".

Лягушки не нападали, но явно они не собирались ждать всю ночь.

Медальон!

Да как она смеет! Она.. она.. Великанша явно смотрела на эту летучую.. это летучее.. создание. Смотрела и напоказ махала медальончиком.. Такое ощущение, что она хочет его отдать.. В знак дружбы? Усыпить бдительность? Просто так, бесцельно подарить? Или она опасается проклятья? Ведь во всех мистических романах, если у покойника украсть вещь, он убьёт её нового хозяина. Может таким способом Великанша хочет избавиться от нежеланной гостьи? Зачем так сложно? Почему нельзя просто прирезать её, когда она спустится и уснёт. Впрочем, будь я на её месте не стала бы спускаться и засыпать. Вернее, спустится бы пришлось - сколько она ещё сможет провисеть, интересно? - но заснуть.. нет, нет, ни в коем случае.

В любом случае, сейчас Фиделия (давайте пока называть её так, потому что не стоит раньше времени показывать.. кому бы то ни было, то что обман раскушен,) Фиделия, значит, убирает медальон на место и, практически вприприжку, бежит к костру. Ой, да она сама становится похожа на лягушку, когда раздувает щёки. Чтобы в свою очередь раздуть костёр.

Не знаю сколько времени, но судя по мокреющей с каждой.. минутой, каждым часом.. в общем, заметно мокреющей траве, с блестящими капельками росы.. Судя по росе сейчас де-то около четырёх - пяти утра. В такое время спали ещё даже крестьяне в древней истории. Ну, вроде бы.

Становится мокро и холодно, а значит костёр не помешает. Кажется скоро должен быть рассвет. Однако, странно, по небу ползает, приближаясь к горизонту, но всё же - висит до сих пор - небольшая, но не незаметная лунка.. Карась.. Точно Карась, но откуда эти сведения она понятия не имеет. Просто знает и всё.

Карась приближался к горизонту, а значит скоро рассвет. И вот в это время заросли неожиданно огласились истошных хором лягушек. При воспоминании о такой же, только жареной, засосало под ложечкой - так и не удалось её попробовать. Конечно ту уже съели. Теперь эти милые создания не вызывали такой неприязни, потому что захотелось есть, а голод, как известно, не тётка.
Правда сейчас вполне живые собратья той съеденой лягушки явно хотят сами съесть гостей своей поляны. Костёр вовремя как никогда, тоненькие язычки уже лизнули новую порцию коры. И всё-таки неправильно, то они жгут её, но больше нечего..

Глоаминг продолжала висеть в воздухе, ничего не предпринимая - избрала самую мудрую позицию наблюдателя. Лягушки заквакали ("Боевой клич или от голода?").
Внезапно какое-то тревожное предчувствие камнем упало в желудок. Холодным круглым гладким камнем. Фиделия даже немного испугалась своих ощущений - никогда раньше такого не было, ни разу. Даже перед нападением некромантов на ее родную деревню.
"Что такое?"

Анализируя свои ощущения, Фиделия не переставала заниматься делом. Когда пламя заполыхало с достаточной яростью, она быстро вытащила из сумки всю сон-траву, не успевшую еще высохнуть, конечно, - но от вялой дыма даже больше - и бросила ее в костер, немного не рассчитав количество (травник из Фиделии в самом деле некудышний) - так, что дымом заволокло все вокруг. Сама Фиделия, утопленница и даже глоаминг оказались посередине густой и едкой пелены усыпляющего дыма.

- Апчхи! Что ты... туда... добавила...

Вдруг чертовски сильно захотелось спать, крылья потяжелели вместе с веками. Голова отказывалась думать, выдавая только обрывки мыслей: "В кустах сожрут, у костра агрессивная бабёнка...".

Глоаминг, с трудом держась на тяжелых крыльях, из последних сил рвалась вверх, подальше от этого едкого спертого воздуха. Правее, еще чуть-чуть... Секунда, и тело обмякло на широкой ветке дерева. Здесь воздух был чище, но пары вдохов там, внизу, хватило, чтобы сознание отключилось.

Изобразить кашель на бумаге у вас вряд ли получится. "Кхм" - разве что для привлечения внимания, но назвать это кашлем можно с большим трудом. Забавно, очень весело кашлять и думать одновременно. Дым спёр лёгкие, и казалось там, внутри, вакуум.

Сначала, только увидев как он резкими клубами поднимается от какой-то травяной дряни, девчонка, как учили, зажала нос и рот и хотела было найти выход из быстро расползавшейся, уже занявшей всю поляну дымовой тучи. Однако с поляны бежать было некуда. Раз наткнувшись на камыши, в которых лапочки-лягушки уже пораскрывали ротики, она остановилась - голова на удивление прочистилась. Вернее, не от дурных мыслей, а совсем. Стала пустой-пустой, лёгкой-лёгкой. Настолько, что казалось она гелевый шарик, отпустишь - улетит. Это страшно - улетающая голова. Особенно если учесть, что она без верёвочки.

И тогда дым уже не казался удушающим, а сухой ком испарился, позволив лёгким наполниться этой пряностью. Она неимоверно вкусно пахла, и вдыхая полной грудью, не стесняясь и жадничая, на корках подсознания девока записала себя к токсикоманам и заядлым курильщикам, поволновалась, а вернее, жутко испугалась, неприменно последующего рака и люто возненавидела Великаншу, что по непонятным причинам отравила - в буквальном смысле - всем жизнь.

А вместе с наполнением дыма быстро, если не сказать мгновенно пришла сладосная, но от этого не менее сильная усталость. Она казалось шептала: дитя, почему ты на ногах так рано?
Тело безвольно оседало под мягким, ласковым напором её невесомых рук. Удивительно, что это было уже у костра, либо она вернулась к нему на автопилоте, либо все беганья по поляне были лишь видением.

- Странно, что ты только сейчас пришла, Усталость. Я целую ночь на ногах, а ты только сейчас это заметила?

И вместе с этим она уже устраивала голову поудобнее.

- Ты целуешь Ночь? - шутливо не поняла она.

А девочка сворачивалась клубочком, впрочем, всё равно на дороге у кого-нибудь.

- Ты знаешь про что я..
- Знаю. Спи..

Терпкий, вкусный, ароматный дым, напоминающий о прекрасных моментах, проведенных за опытами с зельями, действовал быстро. Фиделия даже не успела рассердиться на себя - на свою глупость, неуклюжесть, недальновидность - как тяжелый груз, давящий изнутри и искусственно-теплыми лапками обвивающий и стискивающий лоб, медленно растаял. Вспомнилась шкура тигра, добытая в неравном бою - не с тигром, а с тремя контрабандистами, - лежа на которой, Фиделия чувствовала себя богатейшим человеком на свете. Роскошь, густой мех, шерстинки из которого прилипали к лицу и рукам. А руки... руки пахли ингредиентами зелий. Воздух был насыщен парами котла, в котором булькала золотистая жидкость. Недолго булькала - взрывалась, отчего осколки камней пещеры неровными кучами ложились на землю, а некоторые застревали в коротких светлых непослушных волосах.
Вспоминался стих, услышанный во время плавания, на корабле. В каюте какой-то ловелас ублажал неприятно хихикающую даму. Фиделия пряталась в той каюте, и поэтому волей-неволей прислушивалась. В числе прочего любовник с выражением, даже трагизмом, продекламировал даме сердца стих. Про тигровую шкуру, коими был устлан пол императора, которая повидала, а вернее сказать, ощутила на себе тысячи ступней, подошв, и только раз ей посчастливилось прикоснуться к телам окутанных сладострастием королеву и ее пажа. Королева в этом стихотворении, правда, погибла от руки обманутого супруга, паж отправился следом, а король впал в дикое распутство... Да, стих был, в сущности, глупый, но оттого, что он был о королеве и ее интрижке. Будь он о шкуре тигра, занимай она главную роль, возможно, это стало бы шедевром мировой поэзии. По мнению Фиделии, конечно.

Теперь, не замечая, как в полусонном состоянии она укладывается, свернувшись в уютный клубок, как кошка, Фиделия погружалась в крепкий сон, пришедший по едва заметным следам воспоминаний.
Во сне Фиделия с серьезным видом листала потрепанный фолиант, отыскивая в нем старинный рецепт; потягиваясь, выходила из сырой прохладной пещеры на яркое солнышко, которое отражали белые и яркие до рези в глазах снежные шапки.
Снег, огонь, дым, трава. А рядом, смешно разевая рот и хлопая крыльями, немного подросший виверненок доверчиво терся об ее любимый плащ, призывая к привычной прогулке верхом.
И полет...

А дым крутился и вился вокруг - костер никак не хотел потухать. А во сне такие же белые барашки-облака плыли по небу, навстречу которому поднимались верные друзья - виверн и человек.

- Бе-е, проклятый окорок не прожарился... Что?

Это снова была ветка, снова достаточно крупного, чтобы назвать его гигантским, дерева. Память возвращалась медленно, хотя удивленный взгляд уже цепко за все хватался. Листья-сучки, сучки-листья... Это какой-то отвратительный сон, что будет повторяться раз за разом? Тали осторожно приподнялась на локте, покосилась в сторону и то ли с облегчением, то ли с разочарованием вздохнула - Мелиссы на соседней ветке не было.

"А все-таки это горько. Вдруг во второй раз получилось бы скрыться от виверн? Тогда не надо было бы снова спать ветке."

Но тут под коленкой хрустнул сучок, и глоаминг боязливо глянула вниз: в окружении камышовых зарослей ютились остатки костра, а рядом с ним валялось два тела. Все вспомнилось.

"Так эта чертовка тоже от своей сон-травы уснула!" - беззлобно и с улыбкой подумала Тали.

На солнце выбираться совсем не хотелось, в тени было прохладно и хорошо. Тали медленно села на ветке и стала оглядывать окрестности на предмет чего-нибудь любопытного. Пение птиц совсем рядом приятно будоражило обострившийся слух.

Сколько времени прошло в этом полусне-полутрансе, этаком забытьи, совершенно некстати оно было. Как совершенно некстати и побуждение теперь.

- Ааа, - над мрачной поляной вялый, скрипучий стон - моя голова!

Он выплыл откуда-то из зелёного тумана, из мутных в знойный день, сухих стеблей тростника, поплыл где-то над вершинами деревьев, нашёл себе отклик у какой-то задремавшей неподалёку птицы. Она вспорхнула, громко и испуганно махая крыльями, она вела себя гораздо шумнее того шума, что испугал её саму. Так неожиданно и беспричинно вызванный звук привёл её в истерию, он раздался прямо рядом с ней, а тем временем, она твёрдо знала, что там никого не было и быть не могло. Поймите её ужас, когда рядом стонет пустота, испугается любой, если он только не дурак или не глухой.

И вот, птица летела и баламутила всё вокруг. Её недалеко дремавшие сородичи кинулись за ней, веря, что она удирает от опасности, они так же потеряли рассудок и шумели сильно чересчур. Для пустого, казалось, немого леса. По-крайней мере под кроной он был немым. Для полдня на диком, необитаемом острове. По-крайней мере так думали пленники этого самого острова. Может, на этой стае волна и прекратилась, может никто больше не побежал вопя и круша кусты, но этого шума было достаточно для того, чтобы его можно было услышать.. ну если не на всём острове, - кто знает, какой он по размеру? - то, по-крайней мере в радиусе 7 километров точно. Согласитесь, не хило. В стайке было не больше двух дюжин птиц.

Было видно, что такой звук достаточно сложно проигнорировать, а это могло окончится плохими последствиями, поэтому виновник всего этого торжества тихо выругался. Точнее, обвинил себя в том, что он идиот, бездумное животное, не слушающее голос рассудка.. на этом фантазия существа кончилась и оно замолкло.

Голова действительно болела жутко. По ней стучали громадным молотом, таким, что вот-вот родится Афина. Нестерпимо.
Девчонка села, стискивая злополучную черепушку в руках, морщась и отплёвываясь, казалось, от боли. Впрочем, приступ вскоре поутих, боль смягчилась и теперь только покалывала, будто в колокольчик звонят.. или тоненькие иголочки втыкают. Ужасно, но на контрасте с "молотом" такое состояние действительно было облегчительным.

Дым, уложивший всех спать, уже рассеялся. От него осталась только спящая у тлеющих ещё, но уже еле-еле, углей Великанша-Фиделия, где-то затерянная в кроне дерева Глоаминг-Тали, труп Туземки-С-Косичкой, собственно девочка.. и толпы мёртвых лягушек. Высохшие, более того, дочерна обгоревшие, с раскрытыми ртами, запрокинутыми головами они лежали повсюду. Везде. Много почти готовой, наверное даже вкусной - живот недовольно забурчал и рот наполнился слюной - еды. Непонятно, умерли ли они от ядовитого дыма, или же смерть настигла их уже на солнце.. Ядовитого!

Сразу пришла мысль, что все эти горы мяса насквозь пропитаны этой травяной гадостью. Если  у неё - взрослого человека! - так зверски болит голова, то эти маленькие зверушки должны были умереть именно, что от дыма. Им было его слишком много, неверные соотношения.. Нет, похоже придётся отказаться от.. обеда. Уже сутки. Она не ела целые сутки!

Попутно с этой пришла мысль об ещё одном маленьком существе. Выверн. Что с ним? Где он? Как? Быстрым шагом направившись к Великанше, она внезапно поняла простую вещь. Сейчас.. самое время забрать украденное. Сейчас или никогда. Сейчас. Тут же забыв про ящера девочка присела у свернувшейся калачиком, совсем не страшной, совсем не большой Каннибалки.
Теперь, когда она не хмурится постоянно можно даже заметить, что она по-своему не лишена красоты. Привычку оценивать женщин она получила в процессе "проглядывания" многих экранизаций любимых сюжетов. Если игра актёров не нравилась девочке, она искала в главных героях внешние дефекты - большой нос, кривой зуб, короткие пальцы.. Но это уже после нескольких оплошностей, а сперва она отмечала чисто внешнюю красоту.
Впрочем, прекратив тратить драгоценное время на изучение спящего лица, она быстро пошарилась в складках одежды. И через какое-то не слишком больше время, действительно! нашла медальон. Прошло минут пять-семь. Ей очень повезло, что Великанша не проснулась.

Однако, одежда самой девочки явно не располагала к провозке контрабанды. Ей просто некуда было спрятать эту штуковину - большую и достаточно тяжёлую. Маечка да юбочка, куда? Кстати, достаточно неудобная одежда для такой ситуации - дошло внезапно до маленькой головки и девчонка, вконец охамев, влезла в небольшой дорожный мешок Фиделии в надежде на то, что там окажется что-нибудь подходящее.

Чего-нибудь подходящего, конечно не нашлось. Точнее, костюм действительно был. Только гораздо больший, чем нужен. Одна только грубая, безвкусная рубашка Каннибалки доходила девочке до колен. Она действительно была убога и некрасива, но, чувствовалось, она была тёплее и крепче. На юбке уже был найден разрыв по шву, что жутко смутило этой самой юбки хозяйку - она так и ходила с этакой дырой? Поэтому юбка была выкинута без зазрения совести в болото, а из полезного, оказывается, мешка местной жительницы была выужена плетёная верёвка, как ни странно, подходившая к рубашке. Надев вторую прямо на майку - её было жалко, хоть она и запачкалась, да и вообще не помешает - подпоясовшись верёвкой - бантиком завязав - большие концы вышли - маленькая привиреда критично осмотрела себя и за неимением лучшего - эх - осталась довольна, а точнее удовлетворена.

Теперь, повесив медальон на шею поверх майки, она продолжила рассматривать вещи из мешка. Тут оказался ещё какой-то камзол-не камзол, недоплащик - гораздо меньше того, что на Великанше, штаны и пара мокасин. Они, конечно тоже были сильно больше. Размеров.. на пять. Мама всегда говорила, что у её дочери большие ноги. "Значит, - со злорадством отметила дочь - у великанши они несоразмерно ей маленькие".
Ходить в таких было бы конечно неудобно, но чисто теоретически, если вот тут и тут обвязать снаружи любой лианой, то держаться будет.

Показалось, что великанша вздохнула, поэтому модернизация мокасин была отложена на потом - благо время было, - плащик быстро схвачен и утащен, оставшиеся штаны и камзол были упиханы в мешок, а тот завязан. Девочка быстро отошла от спящей попутчицы, на ходу завязывая тесёмки плаща. Он пришёлся как раз по размеру, за исключением, конечно, ширины плеч. Однако лёг хорошо - как два крыла прикрывают птичьи бока, так и он. Им можно было теперь удобно укрываться, а так плащ был чёрным, его не страшно было запачкать. С такими приобретениями, а главное, с медальоном, девчонка, чуть ли не довольно урча - или же это недовольно бурчал живот - уселась там где проснулась и, отметив, что голова больше совсем не болит, стала ждать пробуждения своих провожатых. Хорошо одетая и выспавшаяся, она была уверена, что эти люди.. точнее, каннибал и глоаминг, приведут её к населённому пункту, а там она придумает, как попасть домой.

Фиделия продолжала лежать на земле и, кажется, возвращаться к реальности совсем не думала. Солнечные лучи беззастенчиво растекались по ее расслабленному (а ведь за короткое время их знакомства девушка не расслабилась ни разу!) телу. Но казалось, что стоит только приблизиться к ней, как сильная рука тут же метнется к оружию, а резко распахнутые глаза грозно засверкают.

Девушка с косой была единственной, кого сонная трава совсем не потревожила. Разве что на солнце ее лицо стало выглядеть еще более бледным, чем при свете костра. А что если она погрузилась в еще более глубокий сон?

"А что с ней вообще случилось? Вроде не ранена". Потом подумалось, что Мелисента, наверное, смогла бы как-то помочь несчастной, полуангел же. А после вдруг стало ясно, что вчерашняя тревога за судьбу новой знакомой притупилась, как будто между спокойствием и беспокойством утро медленно строило непробиваемую завесу.

"Наверное, с ней все хорошо. Но найти ее все равно не помешало бы".

Только было Тали решила слететь с ветки, как внизу что-то...проснулось. Это было трудно заметить, но легко почувствовать. Внезапно пробудившийся, этот сгусток энергии казался сначала слишком ошарашенным случившимся, чтобы иметь возможность тут же скрыться, спрятаться, напугать тех, кто может чувствовать его.

- Ааа, моя голова!

"Чегооо? Какая голова?! Это нечто разговаривает как нормальный человек..."

Глоаминг бесшумно скользнула по ветке ближе к стволу дерева, чтобы существо не заметило ее, если посмотрит вверх. О том, что ее могут почувствовать так же, как она сама только что, Тали подумать не успела, потому что внизу стали твориться чудеса. Одежда Фиделии зашевелилась и через какое-то время из складок показался медальон, зашуршал мешок, и оттуда стали выползать разнообразные вещи. Это было чудесным, волнительным, да, но необъяснимым совсем не казалось. Вот только что Некто переместился к мешку, и только тогда оттуда стали вылетать вещи. Значит, Некто их и достает. Голый он, что ли? Ну-ка, ну-ка... Тали пригляделась: вот из виду пропала рубашка, вот показалась юбочка и почти тут же полетела в болото. Юбочка? Такая небольшая совсем юбочка, почти что детская... Некто - ребенок, к тому же, девочка. Что ж, ну хоть что-то известно.

В следующий миг Тали, не задумываясь о последствиях, стремительно спикировала вниз, летя прямо на этого Некто, чье присутствие теперь ощущалось куда четче, чем вчера.

Удобно устроившись, девочка отыскала брошенные в траву мокасины и примерно отмерив нужную длину стала искать подходящие верёвки среди травы. Вот эта изумрудно-зелёная, казалось шёлковая трава, вообще не рвётся. Корень сидит крепко-крепко, а сам стебель настолько силён, что не получается отломать ни кусочка. Это странно, учитывая, что трава мягкая на ощупь, будучи очень гибкой, она стелется и в ней приятно поваляться. Рядом, короткая щетинистая травка - она похожа на недавно бритые волосы, растёт маленькими пучками. Её рвать девочка даже не стала - ей нужны длинные нити. Недалеко от "ёжиков" синеет что-то, напоминающее осоку. Краем пальца убедившись, что травой можно порезаться, она оставила идею сорвать её.

Среди травы искать нужную завязку уже надоело, поэтому она подняла голову вверх с целью найти какую-нибудь лиану. Это было легко представить, что-то вроде плющика, легко снимающееся и крепкое. В самом деле, на дереве была голубоватая лиана с ярко-синими листьями и ядовито-жёлтыми цветами, нелепо выглядящими, не идущими к картине совершенно. Сами цветы, если рассматривать их отдельно, были красивы - этакая смесь азалий и анютиных глазок, размером с незабудку в соцветии сирени. Лепестки были жёлто-солнечными, как лютики, но по их центру проходила бледно-поганистая салатовая полоска. Вместе они отторгали взгляд и казались уродливыми. Принюхавшись, девочка признала лиану медоносной и тогда заметила кучи маленьких чёрных мошек. Наверное это было решающим фактором - мошки это противно, нет желания, чтобы они таскались за тобой и постоянно вились у ног.

Неудачно сдвинувшись, она неожиданно почувствовала сильную боль. Она реально была неожиданной - хотя это странно. Болела нога.

Ступня распухла и покраснела - от царапины, полученной вчера.. да, вчера.. пошло большое воспаление и сейчас стало понятно, что ходить будет.. неудобно. Сжимать ногу было тоже невыносимо, но чему-то повинуясь, корчась и сжимая зубы, девочка давила и давила, пока из открывшейся раны не пошёл гной. Это было страшно, непривычный к таким зрелищам ребёнок совершенно ошалел, продолжая выдавливать отвратительную жидкость, она кажется даже плакала. Под разорванной коркой были кусочки земли. Видимо, они и вызвали заражение, и снова морщась, тонкой палочкой она начала выковыривать грязь.

В этот момент послышалось громкое хлопанье крыльев - обернувшись девочка с ужасом увидела летящую прямо на неё глоаминг. Выражение лица её было каким-то странным - то ли любопытство, то ли желание разоблачить, ужасная гримаса, в общем. Она смотрела прицельно на маленькую фигурку, не просто куда-то, а прямо в глаза, поэтому на секунду стало страшно, что спасительная невидимость исчезла. Но Тали не кричала ничего, не здоровалась - она, кажется, нащупывала свою жертву, - не была уверена до конца. Значит, всё в порядке.. ну, точнее, конечно не в порядке, но по крайней мере её не видят.

Крылатый нелюдь летела прямо на неё. В этом не приходилось сомневаться. Из раны пошла кровь, опухоль немного, немного, но спала. Это впрочем ни о чём не говорило - нарывы тоже так себя ведут, на следующий день они такого же размера как и на прошлый. Но кровь радовала. Вспомнив страшные рассказы о гангрене, об ампутации, девочка жутко испугалась, что ногу придётся отрезать. Это жуткое ощущение, а она испытывала его первый раз. Не могу сказать, что в дальнейшем это ощущение приятнее, но избалованная и изнеженная, ей было всё же страшнее - она чувствовала опасность очень остро, боялась сейчас своей ноги, больше, чем великанши. Поэтому, она просто прижалась к земле, сжалась в комочек и, напоследок, закрыла глаза и уши. "Она пролетит мимо, она пролетит мимо!"

Перед самым столкновением Тали резко подалась назад и зависла в воздухе, почти касаясь земли ногами. Некто был совсем рядом, только руку протяни. Здесь, внизу, существо, что Тали мысленно нарекла "Девочкой", то и дело вспоминая летящую в ручей юбку, уже не казалось бесформенным, а приобретало, пусть и слегка размытые, но вполне себе очертания. Вот плечи, вот голова, вот руки, ноги. Ноги...

"Кровь?" - да-да, то, что было на траве рядом с ногой Девочки, определенно было кровью. А Девочка прижалась к земле и, кажется, подниматься не планировала.

У Тали начинали дрожать руки, кожа стала искриться. Так близко, так близко! Живое, черт возьми, ну с кровью же, значит, точно живое!

"Но почему невидимое? Как так?!".

Да, есть сильные духи, которых доведется видеть не каждому и не сразу, но у духов крови нет и быть не может. Но кто это тогда?..

Полная решимости и любопытства, глоаминг, поддаваясь секундному порыву, с выставленной вперед ладонью вновь приблизилась к Девочке. В голове вертелись тысячи различных вариаций на тему "Что же сейчас будет?" - от немедленной смерти до возможности быть поглощенной Девочкой.

Вот тут у нее плечо. Касание...

"Кожа?.."

Она так крепко зажмурилась, что мышцы век свело судорогой, а из глаз брызнули слёзы. Так сильно закрыла уши, что вместо всех внешних звуках услышала, как лопаются тоненькие кровеносные сосудики в глазных яблоках, как пульсирует страх в висках, как явно и часто работает сердце и ещё какие-то шумы, хрипы и стуки. Это одновременно было очень любопытно, очень страшно и очень больно.

Поэтому пришлось приослабить хватку. Тут же она услышала как тоненькой струйкой вливается воздух между ладонями и ушами. Испугавшись, что до этого воздуха там не было, а был вакуум,  представила, как лопнули бы сейчас от внутреннего давления её уши, раскинулись ошмётками по всей поляне, как из дыр вытекала бы кровь, а её прелестные волосы измазались в мозговой жидкости. Не подозревая прежде о таких кровавых и злых фантазиях, девочка попыталась вообразить что-то доброе и светлое, но вместо этого перед ней встала другая картина.

Там, в своём воображении, она лежала, привязанная к трупу туземки и плакала, глоаминг Тали держала её за колени, а Фиделия ловко орудуя ножом резала ногу. Отрезав, она начинала её есть, вырезав гнилое место и хорошенько протушив. Потом кусок ноги насильно впихнули и в её бывшую обладательницу, которая после этого теряла сознания. Теряла - потому что кусочек был прокручен в голове несколько раз, ничуть не изменяясь. В воздухе пахло кровью, тушёным мясом и какими-то травками, был слышен треск отрываемых от костей мышц и громкое чавканье, диссонанс мелодии зубов, они стукались друг об друга и скрипели.

Девочка мотала головой, пытаясь избавиться от этого страшного бреда, но исчез он только когда она обессилено уронила руки и раскрыла глаза, открывшись внешнему миру с его Талями и Каннибалками.

Что я тут делаю? Что я тут делаю, за что?! Почему мне снятся мои враги, а не сам факт того, что я на острове?

У неё вновь началась истерика, более того, она всё забыла, ей казалось, что она только что проснулась, а не сидела скорчившись на земле - ей казалось, что не было никакого путешествия, что минуту назад - до пробуждения - она была дома! В упор не понимая, как можно из кровати переместиться не пойми куда не будучи связанным в руках бандитов - это единственный вариант.

Я же не пила! Не кололась! Не принимала таблеток!!! Я совершенно адекватна, я в себе! И ложилась в себе, всё было хорошо!

Надо вспомнить, что снилось. Надо вспомнить, что мне снилось! И снова заснуть. И проснуться. Проснуться дома! Срочно. Вспомнить! Что там было? Что мне снилось?! Что?!!

Но вспомнить сон не удавалось. Вот совсем никак. Что это за шум, в конце концов?!
Это хлопали крылья. С минуту она смотрела на них ничего не понимая. Потом испугалась, заметив, что они принадлежат человеку.. точнее, если он с крыльями, то не человеку.

Отстань, нелюдь! - заорала она, хотя губы не двигались и звука не было.

И тут она увидела как это дикое существо тянется к ней. Вместо того чтобы отодвинуться, девочка замерла, притихла. Абсолютно ничего не соображала. На неё накатил паралич, который сковал не только конечности, но и мысли, они где-то там прикованные, попадали на дно, как созревшие фрукты. Кажется, дно проломилось и яблоки, груши, вишни укатились в неизвестном направлении, подавив и помяв друг друга.

Прикосновение к плечу ошпарило его как кипятком. Больно, больно - вопил кто-то где-то внутри. Огромные огненные торнадо прокатили по организму, в кровь потоком хлынул адреналин, кожа вспухла миллиардами мурашек, температура подскочила разом на два градуса,  на лбу проступили большие капли пота.. И тут же стало холодно-холодно от окружающего воздуха. Её бил озноб, тело дрожало крупной дрожью, зубы выстукивали чечётку. Мелодия напоминала что-то.. что-то..

Я - печка. Испеките во мне пирожки.

что-то нереальное.. звук зубов, кромсающих пищу. Мясо.. ногу. Ногу!

Она резко вернулась в себя, так же с температурой, но в своём уме. Перед глазами прыгали синие пятна, они увеличивались в размере и были готовы всё пожрать. Окружающий мир был ярко-жёлтый, как те цветы. В небе танцевало салатовое солнце, такое тусклое, что на него можно было смотреть. Сконцентрировав взгляд девочка увидела Тали - кожа той была объята чёрным огнём. Он пшикался и шумел, или это пшкикались ткани на существе.

- Не трожь меня! - в панике совсем не думая, что говорит - я проклятый дух, я убью тебя здесь!

Проклятый дух.. проклятый дух этого места.. Готова поспорить, я где-то это слышала. - так надо  было ей бы подумать, но она не подумала, а только в мгновение ока отпрянула, дёрнулась, зашипела - нога, - отползла подальше от зависшей в воздухе нежити, поднялась и то ковыляя, то прыгая на одной ноге добралась до спящей Фиделии.

Быстро сорвав травинку - ту самую, напоминающую шёлковые водоросли - она провела ей по лицу спящей, сунула в ноздрю и грубо пошевелила. Всегда действенный способ. Пнув Каннибалку на всякий случай, девочка "отбежала" ей за спину, почти к самому краю поляны. Не пойми как, в руках оказался зажат один мокасин.

Значит, второй оказался там - в траве! Нет! Нет, как она могла его там забыть. Теперь эта мерзкая крылатая расскажет Великанше о ней, а тогда не сдобровать. И теперь она сможет подтвердить свои слова доказательством - оставленным, ею, дурой, мокасином. Что делать? Что теперь делать?!

Всадников на вивернах в воздухе подстерегает опасностей больше, чем на земле. Единственное, чего они боятся  - заклинаний. Если пущенные стрелы виверн может растворить при подлете кислотным дыханием, да и к тому же, чтобы вывести такое выносливое и устойчивое к боли существо из строя необходимо гораздо больше одной стрелы  - случалось, что летучим всадникам удавалось скрыться из-под обстрела на вивернах, чьи крылья были утыканы стрелами, как еж иглами. Магу хватит одного заклинания дезориентации - и воздух перестает быть для всадника другом и надежной опорой, и, если ему не удается железной хваткой взять под контроль виверна и выровнять полет, следует неизбежное и тяжелое падение.
И удар. Странно мягкий - для упавшего с высоты птичьего полета. Или... "Что?!"
Едва удалось сфокусировать взгляд на предмете перед собой, несколько секунд расплывающемся и разделяющемся на части, как коренья, изрубленные невидимым ножом, к Фиделии пришло понимание, где она находится. У костра, на необитаемом... нет, уже обитаемом острове, окруженная сонмом маленьких кровожадных тварей, по соседству с глоамингом, явно себе на уме, полуживой утопленницей и маленькой девочкой... стоп, нет, девочка пропала, ее здесь нет... но это не столь важно. Главное - что она, Фиделия, преспокойно спала и очень долго, судя по бьющему в непривыкшие к свету глаза, солнцу. "Удивительно, что я вообще проснулась. Кому мне следует сказать спасибо за охрану?" - невесело усмехнулась она, двигая руками и ногами, чтобы убедиться, что они целые, невредимые и не связанные, например.
В районе ребер пульсировала слабая боль, будто совсем недавно Фиделия споткнулась и при приземлении ударилась о небольшой камень. Или будто кто-то ударил, но не рассчитал силу и вышло мягче, чем задумывалось.
Меньше минуты ушло на борьбу с шелковыми нитями сна, никак не желающими отпускать беглянку, но ощущение опасности и автоматически включившийся инстинкт самосохранения взбодрили и позволили оценить обстановку.

Совсем рядом, немного в стороне, в нескольких сантиметров над землей парила глоаминг. Лицо у нее было настолько ошалевшим, а вид взъерошенным, что наводило на мысль на шкодливом воробье, налетевшем на рассыпанные по земле крошки и вдруг обнаружившем, как они превращаются в кусачих ос - заезжий маг как-то проделал подобный фокус, вызвав громовый хохот у всех наблюдающих за этим зрелищем. Воробью было не смешно, впрочем, испугаться он тоже не успел. Он был олицетворением изумления.
Вот и сейчас глоаминг смотрела на пустое место перед собой со священным ужасом, однако не спешила подниматься в воздух и улетать. "Ага, кажется, она заметила мое пробуждение", - с непонятным удовольствием сказала себе Фиделия, ощупала пояс в поисках оружия и сразу забыла о впечатлении, произведенном на нее глоамингом.
Дорожный мешок был выпотрошен, оттуда исчезли кое-какие вещи - одежда, может быть, что-то еще - времени копаться в нем и оценивать ущерб не было, - и медальон. Он больше не холодил приятно кожу. Его не было. Рассвирепев - еще бы, какой наглостью надо обладать, чтобы обчистить спящего и не сбежать подальше сразу же, а с интересом рассматривать что-то шагах в десяти от могущего в любой момент проснуться обокраденного! Пока подсознание удивлялось, почему воровка не тронула оружие - такой беспечной просто невозможно быть (уж кому как ни Фиделии знать о тонкостях мелкого воровства) и зачем ей понадобилась одежда и обувь - краем глаза Фиделия успела выхватить валяющийся на траве мокасин и... юбку, но затуманенный остатками сна мозг выключил на время способности к логическому анализу, и Фиделия направилась в сторону глоаминга, сверкая глазами. Спрятанный за спиной в одной руке нож блестел на солнце не менее ярко.

"Поговорим?"

- Не трожь меня! Я проклятый дух, я убью тебя здесь!

Можно было бы подумать, что у Девочки будет глубокий, лишенный эмоций то ли мужской, то ли женский, но явно взрослый голос. Такой, в общем, какими обычно разговаривают в кино древние злые силы, которые так некстати разбудили. Но у Девочки был самый правильный для девочки голос - высокий, тоненький, а на этих грозных словах даже немножко писклявый. На миг показалось, что она и сама испугалась сказанного. А потом подумалось, что это так только показалось. Только сейчас глоаминг осознала, что рука ее давно уже не на плече неведомого существа, а болтается вдоль тела, как и другая.

И вдруг стало тоскливо. Где-то глубоко-глубоко в душе кто-то боялся, еще кто-то тихо посмеивался над трусливым другом, а кто-то бился о невидимую стену такого внезапно пришедшего горя, крича о неудовлетворенном любопытстве. Но они, эти голоса, мысли, были не нужны сейчас, когда не требовалась ничего, кроме осознания: "Мне здесь не нравится. Мне здесь совсем-совсем, ни капельки не нравится". И это было так странно, немного удивительно и чуть неприятно осознавать, ведь остатки здравого смысла и еще не совсем ушедшего холодного разума, укоризненно качая невидимыми головами, напоминали: всего пару секунд назад ты, Тали, восхищалась этим местом, мечтала обойти каждый его уголок и узнать о каждом ее жителе, так неподдельно радовалась внезапно обнаруженной Девочке и хотела выяснить, кто же она такая, а теперь ни с того ни с сего уже решаешь уйти отсюда.

Самокопанием заниматься было лень, но новое состояние не радовало. Срочно требовалось...сменить ощущения? Как нельзя кстати за спиной раздались осторожные шаги, и глоаминг, быстро решив, что поворачиваться спиной к Девочке (отчего-то в голове никак не укладывалось, что это может быть проклятый дух) может быть опрометчиво, резко взлетела вверх, налету оборачиваясь. Фиделия проснулась. И теперь, гневно сверкая глазами, стояла всего в паре шагов от того места, где только что висела в воздухе Тали. Солнечные блики лениво красовались на ноже, пока что мирно покоившемся в руке пробудившейся девушки.

Испугаться не получалось, разозлиться - тоже, удивиться... Да, вышло небольшое такое, совсем крохотное даже удивление. Спросить, зачем убить хотела, язык не поворачивался. Не надо резать комок, вставший в горле, лучше помолчать. А Девочка, Девочка что? Девочка, оказывается, давно уже проскользнула мимо и теперь была недалеко от того места, где спала Фиделия.

"Так это она ее разбудила? Они...друзья?" - но нет, слишком уж безумным выйдет спектакль, если это так.

А всё-таки тоскливо. С горькой обидой взглянув на все еще зажатый в руке Фиделии нож, а потом и в лицо несостоявшейся убийце, глоаминг полетела прочь.

Голова болела так же как несколько сотен лет назад. Она почувстовала себя старой-старой, брошенной внуками и правнуками, одинокой на кресле-качалке. И без ноги. Это было очень ярко и просто - с момента её потери прошло больше века, конечно боль притупилась. Собственно, эмоций не осталось никаких. Спокойные раздумья, равнодушное спасающее одиночество.

Продолжая сидеть в кресле, она вернулась к своей бывшей лежанке, подобрала мокасин и слепым лицом обернулась к источнику ветра. Что-то подсказывало, что это кто-то знакомый. Он взлетел и ветер прекратился. Прямо перед верандой стояла прямая высушенная старуха с белоснежной короткой стрижкой - она пришла в гости, и она ела людей. Может, оголодав, она решила наконец избавиться и от соседки.

- Я тебя разбудила? Безумный спектакль, - беззубо шамкая промямлила она.
Девочка согласилась. С тоской и обидой, зажав мокасин в лице каннибалки.

- Наверное, это гуси - произнесла она что-то невнятное и успокоилась - Точно они, иначе я была бы уже в земле.

Глоаминг упорхнула точно как тот воробей, причём  Фиделии почудился запах обиды и разочарования, сероватым дымом разползающийся по воздуху начиная с того места, где только что была глоаминг. Раздумав нападать, что всё равно было обречено на провал, так как цель поднялась выше в воздух, а солнце и не думало прекращать ярко по-утреннему светить, Фиделия чихнула и окончательно вернулась в безрадостную реальность. Сначала собрала раскиданные вещи, сложила их, убедившись, что пропало несколько деталей одежды - совершенно бессмысленная кража, - затем села на землю, поджав ноги под себя и задумалась, оглядывая поляну и поглаживая пальцами клинок и пытаясь собрать в единое целое осколки догадок и воспоминаний.
"Значит, так. Лягушки передохли, или дым их так напугал, что они в панике убежали куда глаза глядят. По крайней мере, в районе видимости сейчас их нет, я жива-здорова, так что одной проблемой стало меньше. Кто-то рылся в моих вещах, но больше из любопытства. Или этот кто-то нуждается только в одежде, что наводит на мысль ещё об одном аборигене. Но если так, то откуда ему знать о медальоне? Ниоткуда. Когда я забирала его, мы с девочкой находились на открытом пространстве, где спрятаться было очень трудно. Девочка. Интересно, кто ты на самом деле, как теперь тебя найти и заставить ответить на все вопросы?"

Мысли о медальоне заставили подойти к утопленнице, ощупать ей лоб, на всякий случай укутать во взятые из мешка тряпки - лоб был влажно-ледяным, как у мертвеца, только что вытащенного из-под снежного завала, что совсем не радовало. Ирония судьбы - остров полон людей, всяких сверхъественных тварей, даже глоаминг наличествовала, но обманное ощущение пустоты и одиночества нашло свой путь и сюда. Живые, здоровые и осязаемые спутники враждебно сверлили спину на протяжении всего пути, естественно, что приближаться ни к кому не хотелось, даже наоборот - вернуть бы всех туда, откуда пришли. Не было никакой компании. Теперь же  их маленькое войско будто кто-то начал обстреливать издалека катапультами, чтобы  раскидать на большое расстояние поодиночке, беззащитных перед ловушками и засадами. Сама Фиделия проигрывала собственным мыслям, иногда будто жившим собственной жизнью.
"Войско, надо же, кем они для меня стали. Теперь мне остаётся командирский шлем надеть и гордо шагать на эшафот, под трибунал. По-моему, так наказывают нерадивых командиров? Зачем, спрашивается? Если я сейчас лишу мучений утопленницу одним ударом кинжала и уйду подальше от этого места, кто меня осудит? Я никому ничего не должна, даже этому маленькому виверну... который куда-то пропал... И я выживу, может быть, найду драконью пещеру, сражусь со стражем и поселюсь на груде сокровищ. Изучу местность, найду следы девочки, живой или мёртвой, узнаю, как она связана с лягушками и сэром Кэндолайном, зачем она ко мне привязалась, зачем притворялась беззащитной, а если нет, то как ей удалось исчезнуть с моих глаз и зачем. Потом, когда станет скучно, доберусь до глоаминга, поиграюсь с ней. Маги могут изменять сущность некоторых существ, чем алхимия хуже?
Один удар и всё. Полумёртвая, наполовину несуществующая компания - то же, что живой труп, воскрешённый некромантом. Это же плохо? Лучше добить утопленницу, сжечь один мост и пойти по другому, построенному из пепла первого и склеенного собственной магией?"

Фиделия почему-то связывала убийство утопленницы с полным и невозвратным искажением будущего. Будто бы судьба уготовила уже ей, Фиделии, что-то, где непременно должна присутствовать утопленница, к чему должна приложить руку девочка и мимо чего обязательно должна была пролететь глоаминг, задев это нематериальное нечто, пошатнув и, чертыхнувшись, снять морок, прячущий это от Фиделии. Подарок судьбы, уготовленный ей за всё, что было и что будет.

"Кому в голову придёт избавляться от подарка? - усмехнулась своим мыслям Фиделия, приняв решение. - Наверное, тому, кто не хочет никогда никому быть должным. Даже собственной судьбе."

"Умереть во сне - навсегда в нём остаться. Надеюсь, Рейвен видит сейчас что-то хорошее."

Дальше случилось что-то вобще невообразимое. Девочка мотнула головой, сбрасывая глупое видение про беззубых великанш и каких-то гусей, и тут до неё дошло, что Тали улетела. Просто исчезла.
Ноздри Фиделии ещё раздувались от гнева, а судя по тому, что глаза её расширялись, когда она смотрела на этот мешок, причиной её злости была именно кража вещей. Конечно! Кто, если не глоаминг? Больше некому их украсть! - вот как она думает!
Но та улетела, а жажда крови не унялась, поэтому Каннибалка сейчас будет резать ту, с побережья. Зачем? Разве она не мертва? Видимо нет! Она рано списала её со счетов, но что будет через минуту неизвестно. Нельзя так. Это же не она виновата и даже не та, крылатая.

Девочка крикнула "стой!" и поскакала на одной ноге к северянке. Дёрнув её за руку, чтобы опустила свой нож, она, захлёбываясь, начала объяснять:

- Стой, слушай, не делай этого! Она, эта девушка, то есть... м, я не знаю как, но это я... то есть.. я видела кто украл твои вещи! Это был тот призрак, который привёл нас сюда! Не она и не Тали!

Эммм: